Первая половина второго дня.
Утром ты просыпаешься и ощущаешь приятную истому, охватившую всё твоё тело. Ты тянешь руки вверх к радужным бликам, пляшущим по белому потолку, и случайно касаешься чужой безвольной руки. Прикосновение бьёт тебя током, хватает и со всей силы разбивает о суровую реальность происходящего.
Ты пытаешься не осознавать до конца свой поступок, тем самым подавить отвращение к нему, стыд за него, тоску по нему.
Около минуты непослушными воображаемыми пальцами ты складываешь внутри себя мозаику спокойствия.
- Ещё спишь? – наконец, спрашиваешь ты голосом, чуть хрипловатым со сна. – Пора просыпаться, соня. Ты только посмотри, какой чудесный сегодня день.
Кое-как ты поднимаешься на затёкшие ноги и склоняешься над спящим юношей.
- Если бы у тебя были крылья, ты был бы ангелом, - озвучиваешь ты свою давнюю, но ещё не забытую мысль. На грани твоего подсознания скользит неуловимая мысль о том, что всё то, что было до его появления в твоей жизни, вполне возможно не существовало совсем. – Но без них ты мой бог, - добавляешь ты и уже более осознанно думаешь о том, что, раз кошмарное прошлое на самом деле только придумано, то ты никогда не теряла близких, ты всегда была счастлива, с самого первого момента настоящей жизни, когда у тебя появился он.
Ты лучше присматриваешься к красивому бесстрастному лицу и понимаешь, что он уже проснулся и пристально за тобой наблюдает.
- Доброе утро, - нежно произносишь ты и, склонившись к бледной щеке, несмело прикасаешься к ней губами. – Я с тобой.
Отстранившись, ты ещё несколько мгновений счастливо смотришь в родные глаза, а потом всё же с трудом отворачиваешься и мчишься на кухню, чтобы приготовить любимому самый вкусный на земле завтрак в постель.
Только у холодильника ты неожиданно замираешь, твои руки беспомощно опадают, а обескураженный взгляд утыкается в пол. Ты запоздало вспоминаешь о том, что вместо постели есть только жёсткая неудобная кушетка, к которой твой любимый крепко привязан, а ещё такая забота кажется скорее насмешкой после вчерашнего дня, когда тебе даже в голову не пришло ничего об естественных нуждах твоего несчастного пленника.
Тебе становится горько и стыдно.
Ты скоро возвращаешься в гостиную с большим полным различной еды подносом и в течение следующего часа старательно пытаешься накормить любимого человека, который относится ко всем твоим потугам с завидным равнодушием. Это кажется странным, ведь он не ел уже около суток. Ты боишься за него, безнадёжно водишь по его губам свежей красной клубникой, надеясь соблазнить хотя бы слабым отголоском её вкуса и запаха. Но ему всё равно. Он даже не смотрит в твою сторону. Это даже хуже, чем ненависть, которая является хоть каким-то проявлением чувств. Лучше бы он тебя ненавидел, думаешь ты, чем был так пугающе пуст.
- Чего ты хочешь? – прекрасно зная ответ, выпаливаешь ты.
Одним резким движением сбросив поднос и разметав по полу всё его содержимое, ты вскакиваешь на гибкие длинные ноги и, сверкая глазами, в которых уже застыли злые бессильные слёзы, неотрывно смотришь в лицо своему новому богу. Ты никак не можешь понять, почему твой бог с тобой так холоден и бесчувственен.
- Хочешь, я пойду и куплю тебе что-нибудь? – во внезапном порыве спрашиваешь ты. И глаза у тебя постоянно бегают, будто ты ищешь ответа у предметов, безмолвных и неживых. – Что ты любишь? Я не богата и не влиятельна, но кое-что я всё же могу… Скажи… Что тебе подарить на начало нашей вечной любви?..
Ты думаешь о том, что это можно считать самым пафосным и глупым в твоей никчёмной жизни признанием. Тебе до сумасшествия хочется вернуть слова обратно, потому что они могли тебя испугать, потому что они неправильны, потому что они на самом деле очень пугают тебя.
- Однажды я точно услышу в ответ то же самое. Мы будем вместе. Навсегда. Слышишь?!
Ты яростно бьёшь ногой в одну из ножек кушетки, которая вся содрогается, и он содрогается тоже.
- Я знаю, что ты задумал, - злобно цедишь ты. – Хочешь своим бездействием заставить меня себя отпустить? Думаешь, что не нужен мне такой – неподвижный, молчаливый, абсолютно всё игнорирующий?.. Ошибаешься… Я люблю тебя даже за твоё бессердечие. Особенно за твоё бессердечие.
«Мы же всегда причиняем боль тем, кем дорожим. Мы же всегда страдаем от рук тех, кто нас любит», - думаешь ты, но не говоришь горькой правды вслух. Ты уверена, что он знает всё сам.
Солнце с любопытством заглядывает в гостиную, высвечивает ваши лица, его – измождённое, мертвенно-бледное, твоё – в застывших сухих чёрных потёках, со свежими дорожками слёз и сумасшедшим блеском в глазах.
- У меня уже есть для тебя подарок, - прерывисто говоришь ты и исчезаешь на некоторые мгновения.
Ты идёшь в ванную, сверкающую искусственной режущей белизной. Там ты долго стоишь напротив зеркала и смотришь на своё уродливое отражение. Потом ты включаешь воду и ставишь голову под кран. Ледяная вода смывает с лица грязь и остужает горящую кожу.
Почти придя в себя ты выключаешь воду и открываешь дверцу настенного шкафчика. Внутри находишь пачку новых лезвий, вынимаешь одно из них. Знакомые блестящие подружки, тонкие, изящные, острые. На их серебристой поверхности так правильно смотрится багровая кровь.
Металлические лезвия. Металлический запах крови. Металлический смех безумца.
Ты задумчиво крутишь лезвие в своих бумажно-бледных, будто медленно истаивающих пальцах. Отстранённо замечаешь, как мало в твоих беспомощных руках осталось жизни. А потом проводишь лезвием у себя по лицу, снова и снова рисуешь загадочные узоры.
Ты покидаешь ванную комнату, так и не взглянув на прощание в зеркало. Незачем видеть кровь на лице, насыщенный красный на обесцвеченном белом.
Ты возвращаешься в гостиную и рисуешь похожие узоры уже на лице своего любимого. Они точно идут ему больше, потому что ему идёт всё.
- Так ты станешь менее совершенным и более приземлённым. Я хочу почувствовать тебя рядом. Я хочу сделать тебя своим.
Ты всегда считала смешение крови – высшей степенью близости.
- За это я дарю тебе себя, - шепчешь ты, наклоняешься и сначала осторожно, а после неистово, грубо целуешь чужие неподвижные губы. Он не отвечает тебе, но и не сопротивляется, что даёт тебе пусть слабую, но надежду.
В твоей жизни никогда не было поцелуя с горьковатым привкусом крови. Он кажется таким же нереальным, как и трупы твоих родителей.
- Я не могу тебя наказать, - выдыхаешь ты ему прямо в чуть приоткрытые губы. – Я не могу тебя убить. Я не могу тебя ненавидеть. Ты всё сделал правильно. Ты отнял их у меня, чтобы после стать моим. Это хорошо. Это чудесно. Я счастлива сейчас, понимаешь?..
Но он молчит. Может, даже не слышит. Он стал таким же, как твой брат, мёртвым душой.
- Я говорю это тебе. Тебе. Убийце. Чудовищу. Говорю, что люблю тебя!.. Веришь???
Твоё сердце отдаётся тупой безучастной ноющей болью. Ты всматриваешься в его лицо и думаешь, что оно кажется тебе смутно знакомым. Может, раньше, когда ты ещё была другой, когда ты ещё не жила, вы случайно повстречались на улице, точнее, просто прошли мимо, возможно, случайно соприкоснувшись руками. Может, вы были знакомы всю жизнь, но кто-то злой и жестокий заставил тебя однажды забыть.
- Мне кажется, я больше не знаю, что такое мораль, - распахнув глаза, выдыхаешь ты. – Я не вижу ничего ужасного и предосудительного в том, чтобы беспричинно любить тебя.
Ты неожиданно начинаешь громко и безудержно смеяться, кружа по комнате. В воздухе развеваются чёрные кружева, складки, оборки и шлейфы из гладкого атласа и тончайшего шёлка. Тебе так кошмарно не идёт траурная одежда, но ты носишь её уже давно и только в ней чувствуешь себя настоящей.
Ты замираешь и с безмерной любовью смотришь на пленённого юношу. На нём чёрные штаны и рубашка, у него чёрные волосы и глаза. Обладая белой, как снег, кожей, он совершенен в контрастах.
- Ты непременно должен умереть молодым, - говоришь ты беззлобно, даже мечтательно. – Тогда ты навсегда сохранишься в памяти этого мира истинным произведением искусства.
Ты долго ещё стоишь на месте и вслушиваешься в мягкую умиротворяющую тишину. Потом медленно приближаешься к кушетке и, не сдержавшись, опускаешься прямо на чужое неподвижное тело, оплетаешь руками тонкую шею и опускаешь голову на едва сокрытую тёмным шёлком гладкую белую грудь. Опаляешь её вмиг сорвавшимся дыханием, сладко жмуришься и почти сразу проваливаешься в первый за долгое время спокойный красочный сон.
Источник: http://1000000sn.ucoz.ru/ |
